…
У нас развелось много крыс, несмотря на то что при доме всегда было
несколько кошек. Хорошо помню, как крысы убегали от нас целыми стайками,
когда вечером с фонарем в руках мы подходили к сараю.
Мы часто вспоминали
маленького терьера Снапа, нашего верного защитника от крыс, когда мы жили на
ферме. Каждую ночь он выходил на охоту и каждое утро победоносно являлся с
огромной бурой крысой в зубах.
"Как бы это поймать одну крысу? - задумался я.
На рынке можно было достать крысоловки двух или трех видов. Но для
этого прежде всего нужны были деньги, да и кроме того, все они убивали, а
мне нужна было ловушка, которая оставляла бы крысу невредимой. В конце
концов я сам стал мастерить крысоловку. В дне бочонка из-под гвоздей я
вырезал продолговатое отверстие размером 2 х 8 дюймов и заградил его
решеткой из толстой проволоки. В противоположном конце бочонка должна была
быть сооружена главная часть ловушки. Задача была нелегкой. От толстой
дюймовой доски я отрезал кусок величиной в 20 х 14 дюймов и посредине, на
расстоянии четырех дюймов от продольного конца, вырезал круглую трехдюймовую
дыру. Внутри по ее окружности я насадил дюжину толстых проволок в полудюйме
друг от друга. Каждая из этих проволок была длиной в десять дюймов и
заострена на конце. Своими острыми концами проволоки были обращены внутри
бочонка. Таким образом, получился тоннель, который постепенно сужался. Доска
прикрывала бочонок, как крышка, чтобы легко было открывать ловушку. Для
приманки я припас несколько кусочков мяса, и моя ловушка была целиком
оборудована. Я поставил ее под навес, где каждую ночь собиралась масса крыс.
На следующее утро, когда мы садились за стол к завтраку, отец спросил
меня довольно многозначительно:
- Что это за животное у тебя в том бочонке, сынок?
Меня сразу бросило в жар. Я побежал к навесу. Там, неистово грызя
железную решетку, сидела огромная бурая крыса. Моя ловушка удалась на славу!
И пока я, не отрывая глаз, рассматривал своего разъяренного пленника, у меня
возник вопрос: "Что же нам делать с крысой?" Конечно, ничего не стоило убить
ее в бочонке, но этого мне не хотелось.
- Ты бы отнес свою крысу к доктору Уильяму Броди, - посоветовал
мне товарищ, - он все время просит, чтобы ему приносили живой корм
для гремучих змей - они у него в яме живут.
- Чудесно! Я так и сделаю, это будет интересно - как на арене
боя в Риме во времена Нерона.
Итак, я покатил свой бочонок с крысой к дому, где жил доктор Броди.
Броди был зубным врачом. Свое дело он не любил, и немудрено, что оно у
него не ладилось. Естествознание же увлекало его. Птицы, звери,
пресмыкающиеся, цветы и всякие растения - все, что летало, ползало, росло
среди дикой природы, поглощало его внимание. В городе он слыл за чудака, и
злые языки говорили, что Броди любит своих гремучих змей больше всего на
свете.
Когда доктор увидел мою крысу, у него глаза заблестели от радости. Он
хотел уже было пустить ее в террариум к змеям, но потом вдруг остановился -
слишком беспокойно вела себя крыса и все грызла, грызла и грызла железную
решетку ловушки.
- Почем знать, кто из них возьмет верх? Легко может случиться, что
гремучие змеи, вместо того чтобы полакомиться крысой, станут ее жертвой.
И старик пустил крысу в ящик, где валялся старый сапог.
Крыса покружилась немного по ящику, потом заметила сапог и шмыгнула в
него. Из дырки показался хвост.
- Она может обидеть моих милочек, - сказал чудак старик, схватив крысу
за хвост. - Этого я не допущу.
Броди взял старые щипцы из своего зубоврачебного кабинета и выдернул и
крысы четыре резца - ее главное орудие борьбы. После этого он пустил крысу в
большую четырехугольную яму, где жили гремучие змеи.
Мы подошли к самому краю ямы и следили с напряжением, не отрывая глаз.
Крыса забилась в самый темный угол ямы и глядела то в одну, то в другую
сторону, видимо стараясь оценить своих врагов.
Гремучие змеи свернулись в клубок, как только услышали топот лап и
воинственное урчание крысы. Но крыса - это корм, а змеи были голодны.
И вот четыре великана высоко подняли головы, высунули языки и поползли
вперед плавными, медлительными движениями. Они наступали полукругом,
медленно, но упорно, все ближе и ближе продвигаясь к добыче.
Тихое урчание было единственным ответом забившейся в угол крысы. Из
беззубого рта сочилась кровь, но глаза горели воинственным блеском.
Играя в воздухе тонкими языками, змеи ползли и ползли. Вся
насторожившись, крыса следила за ними, поворачивая голову то в одну, то в
другую сторону. Она не тронулась с места, пока змеи не подошли так близко,
что могли схватить ее.
Тогда крыса прыгнула. И четыре змеи отпрянули, как одна. Высокими
прыжками крыса перебралась в другой угол ямы.
Снова змеи построились полукругом и поползли к своей добыче, подняв
головы и размахивая высунутыми языками.
Снова тихое грудное урчание было боевым ответом крысы.
И на этот раз она не далась врагу - снова прыгнула и опять забилась в
темный угол ямы.
Борьба длилась долго.
Но один раз во время прыжка над самой головой змеи крыса на мгновение
подставила свою грудь. И роковая минута пришла. Свернутая в спираль шея змеи
мгновенно выпрямилась вверх, смертоносные зубы впились в тело.
Со смертельным ядом в крови отважная крыса бросилась на ближайшую змею,
схватила своими беззубыми челюстями покрытую чешуей шею и крутила, крутила
ее изо всех сил, пока не затрещали кости. В предсмертных судорогах змея
забила хвостом и припала к земле.
Крыса бросилась душить другую змею. И что из того, что та укусила ее,
все равно смерть близка, живой она не сдастся врагу.
Теперь на очереди третья гремучая змея. Крыса не могла больше прыгать.
Ее задние ноги были парализованы, но отвага оставалась несломленной. Больные
челюсти не потеряли способности душить. Крыса порвала брюхо у извивающегося
врага и перекусила ему спину уцелевшими зубами.
И теперь, волоча свои задние ноги, крыса добралась до четвертой змеи. И
эта змея также укусила крысу. Минуты жизни крысы были сочтены, но отчаянная
храбрость все еще звала ее к борьбе. И крыса, схватив змею за шею, кусала и
душила ее, пока та не растянулась на земле.
Гремучие кольца на хвосте звучали все слабее и слабее. Это была
предсмертная тихая песнь последней из четырех великанов-змей. И,
вытянувшись, рядом лежала крыса - тихо, совсем тихо, сраженная смертью на
поле битвы.
Мы стояли, оцепеневшие от страшного зрелища. Я весь дрожал, а Броди
ломал свои костлявые руки и шептал, сам не понимая того, что он при этом
чувствовал:
- О боже мой, боже мой, что за храбрость! Какая отчаянная отвага! Как я
восхищен ею! Как я ненавижу ее! Она отняла у меня моих гремучих, и я так зол
на нее… нет, я преклоняюсь перед ней!
…
У нас развелось много крыс, несмотря на то что при доме всегда было
несколько кошек. Хорошо помню, как крысы убегали от нас целыми стайками,
когда вечером с фонарем в руках мы подходили к сараю.
маленького терьера Снапа, нашего верного защитника от крыс, когда мы жили на
ферме. Каждую ночь он выходил на охоту и каждое утро победоносно являлся с
огромной бурой крысой в зубах.
"Как бы это поймать одну крысу? - задумался я.
На рынке можно было достать крысоловки двух или трех видов. Но для
этого прежде всего нужны были деньги, да и кроме того, все они убивали, а
мне нужна было ловушка, которая оставляла бы крысу невредимой. В конце
концов я сам стал мастерить крысоловку. В дне бочонка из-под гвоздей я
вырезал продолговатое отверстие размером 2 х 8 дюймов и заградил его
решеткой из толстой проволоки. В противоположном конце бочонка должна была
быть сооружена главная часть ловушки. Задача была нелегкой. От толстой
дюймовой доски я отрезал кусок величиной в 20 х 14 дюймов и посредине, на
расстоянии четырех дюймов от продольного конца, вырезал круглую трехдюймовую
дыру. Внутри по ее окружности я насадил дюжину толстых проволок в полудюйме
друг от друга. Каждая из этих проволок была длиной в десять дюймов и
заострена на конце. Своими острыми концами проволоки были обращены внутри
бочонка. Таким образом, получился тоннель, который постепенно сужался. Доска
прикрывала бочонок, как крышка, чтобы легко было открывать ловушку. Для
приманки я припас несколько кусочков мяса, и моя ловушка была целиком
оборудована. Я поставил ее под навес, где каждую ночь собиралась масса крыс.
На следующее утро, когда мы садились за стол к завтраку, отец спросил
меня довольно многозначительно:
- Что это за животное у тебя в том бочонке, сынок?
Меня сразу бросило в жар. Я побежал к навесу. Там, неистово грызя
железную решетку, сидела огромная бурая крыса. Моя ловушка удалась на славу!
И пока я, не отрывая глаз, рассматривал своего разъяренного пленника, у меня
возник вопрос: "Что же нам делать с крысой?" Конечно, ничего не стоило убить
ее в бочонке, но этого мне не хотелось.
- Ты бы отнес свою крысу к доктору Уильяму Броди, - посоветовал
мне товарищ, - он все время просит, чтобы ему приносили живой корм
для гремучих змей - они у него в яме живут.
- Чудесно! Я так и сделаю, это будет интересно - как на арене
боя в Риме во времена Нерона.
Итак, я покатил свой бочонок с крысой к дому, где жил доктор Броди.
Броди был зубным врачом. Свое дело он не любил, и немудрено, что оно у
него не ладилось. Естествознание же увлекало его. Птицы, звери,
пресмыкающиеся, цветы и всякие растения - все, что летало, ползало, росло
среди дикой природы, поглощало его внимание. В городе он слыл за чудака, и
злые языки говорили, что Броди любит своих гремучих змей больше всего на
свете.
Когда доктор увидел мою крысу, у него глаза заблестели от радости. Он
хотел уже было пустить ее в террариум к змеям, но потом вдруг остановился -
слишком беспокойно вела себя крыса и все грызла, грызла и грызла железную
решетку ловушки.
- Почем знать, кто из них возьмет верх? Легко может случиться, что
гремучие змеи, вместо того чтобы полакомиться крысой, станут ее жертвой.
И старик пустил крысу в ящик, где валялся старый сапог.
Крыса покружилась немного по ящику, потом заметила сапог и шмыгнула в
него. Из дырки показался хвост.
- Она может обидеть моих милочек, - сказал чудак старик, схватив крысу
за хвост. - Этого я не допущу.
Броди взял старые щипцы из своего зубоврачебного кабинета и выдернул и
крысы четыре резца - ее главное орудие борьбы. После этого он пустил крысу в
большую четырехугольную яму, где жили гремучие змеи.
Мы подошли к самому краю ямы и следили с напряжением, не отрывая глаз.
Крыса забилась в самый темный угол ямы и глядела то в одну, то в другую
сторону, видимо стараясь оценить своих врагов.
Гремучие змеи свернулись в клубок, как только услышали топот лап и
воинственное урчание крысы. Но крыса - это корм, а змеи были голодны.
И вот четыре великана высоко подняли головы, высунули языки и поползли
вперед плавными, медлительными движениями. Они наступали полукругом,
медленно, но упорно, все ближе и ближе продвигаясь к добыче.
Тихое урчание было единственным ответом забившейся в угол крысы. Из
беззубого рта сочилась кровь, но глаза горели воинственным блеском.
Играя в воздухе тонкими языками, змеи ползли и ползли. Вся
насторожившись, крыса следила за ними, поворачивая голову то в одну, то в
другую сторону. Она не тронулась с места, пока змеи не подошли так близко,
что могли схватить ее.
Тогда крыса прыгнула. И четыре змеи отпрянули, как одна. Высокими
прыжками крыса перебралась в другой угол ямы.
Снова змеи построились полукругом и поползли к своей добыче, подняв
головы и размахивая высунутыми языками.
Снова тихое грудное урчание было боевым ответом крысы.
И на этот раз она не далась врагу - снова прыгнула и опять забилась в
темный угол ямы.
Борьба длилась долго.
Но один раз во время прыжка над самой головой змеи крыса на мгновение
подставила свою грудь. И роковая минута пришла. Свернутая в спираль шея змеи
мгновенно выпрямилась вверх, смертоносные зубы впились в тело.
Со смертельным ядом в крови отважная крыса бросилась на ближайшую змею,
схватила своими беззубыми челюстями покрытую чешуей шею и крутила, крутила
ее изо всех сил, пока не затрещали кости. В предсмертных судорогах змея
забила хвостом и припала к земле.
Крыса бросилась душить другую змею. И что из того, что та укусила ее,
все равно смерть близка, живой она не сдастся врагу.
Теперь на очереди третья гремучая змея. Крыса не могла больше прыгать.
Ее задние ноги были парализованы, но отвага оставалась несломленной. Больные
челюсти не потеряли способности душить. Крыса порвала брюхо у извивающегося
врага и перекусила ему спину уцелевшими зубами.
И теперь, волоча свои задние ноги, крыса добралась до четвертой змеи. И
эта змея также укусила крысу. Минуты жизни крысы были сочтены, но отчаянная
храбрость все еще звала ее к борьбе. И крыса, схватив змею за шею, кусала и
душила ее, пока та не растянулась на земле.
Гремучие кольца на хвосте звучали все слабее и слабее. Это была
предсмертная тихая песнь последней из четырех великанов-змей. И,
вытянувшись, рядом лежала крыса - тихо, совсем тихо, сраженная смертью на
поле битвы.
Мы стояли, оцепеневшие от страшного зрелища. Я весь дрожал, а Броди
ломал свои костлявые руки и шептал, сам не понимая того, что он при этом
чувствовал:
- О боже мой, боже мой, что за храбрость! Какая отчаянная отвага! Как я
восхищен ею! Как я ненавижу ее! Она отняла у меня моих гремучих, и я так зол
на нее… нет, я преклоняюсь перед ней!
…
